Моржи и эскимосы

Добыча моржей все еще играет существеннейшую роль в экономике некоторых племен эскимосов и чукчей, и во многих районах Арктики жизнь все еще подчиняется сезонным миграциям этих животных¹³⁹. С ноября по май моржи, а также кольчатые нерпы и морские зайцы составляют главный и почти единственный источник существования некоторых эскимосов Центральной Арктики. Моржи всегда были столь важным условием благополучия эскимосов племени туле, что в 1929 году датское правительство ввело в Гренландии новый закон. Этот закон обязывал каждого охотника прежде всего загарпунивать моржей, ибо не менее трети убитых животных тонет прежде, чем их успевают выловить. Через двадцать лет после введения этого закона Вибе мог уже сообщить, что численность моржей на банках Туле остается постоянной при ежегодном забое 125-200 животных - этого количества как раз хватало на жизнь 350 местным жителям.

Так же обстоит дело и в Беринговом море, где жизнь четырех поселков на островах Св. Лаврентия, Кинг и Малый Диомид до сих пор почти целиком зависит от годовой добычи моржей. Моржи для местных жителей - это мясо, охотничье снаряжение и моржовая кость, которую они продают за деньги. В значительной степени зависят от добычи моржей и несколько поселений на побережье Аляски: жители побережья убивают в общем более 1000 моржей в год. Остров Св. Лаврентия достаточно велик, жители его всегда могут найти работу на разных строительствах, и тем не менее почти каждый глава семьи старается не только не остаться без своей ежегодной доли добычи, но еще и припасти в тайниках мяса на год-два вперед.

Кеньон пишет, что во время охотничьего сезона жители постоянно высматривают в бинокли, не появится ли где разводье, а значит, и моржи. Если есть хотя бы намек на то, что вот-вот вскроется какое-то разводье, эскимосы будут днем и ночью вести слежку со скал или из лодок, вытащенных на лед. Когда лед начинает взламываться и проходить через Берингов пролив, охота продолжается по двадцать четыре часа в сутки. Аляскинские эскимосы уходят на байдарах с подвесными моторами миль на 300 в открытое море. Эскимосы же Канадской Арктики, охотясь среди ломающегося дрейфующего льда, используют вельботы.

Вот какую сцену наблюдал Иильсехер ранним летом 1962 года в селении Гембелл: "Вся улица устлана тюленьими и моржовыми шкурами и моржовыми черепами с окровавленными бивнями. Охота была удачной, но теперь стадо уже ушло дальше вместе с дрейфующим льдом. Когда в разделке туш наступает перерыв, эскимосы вспарывают моржу брюхо и досыта напиваются теплой крови. Сердце и печень они кидают в лодку, обтянутую кожей, а гору мяса вываливают в море. Закон запрещает это, но склады в деревне и так битком набиты моржовым и тюленьим мясом - и охотничий сезон близится к концу".

Человеку надо жить, и нет никаких возражений морального порядка против того, чтобы эскимосы убивали моржей ради мяса (хотя они предпочитают тюленину), или ради шкур, которыми они обтягивают 6-метровые каркасы умиаков. Или ради полос кожи полусантиметровой толщины, которые вырезаются у убитых молодых моржей (и сейчас, спустя тысячу лет со времен Оттара и викингов, нет крепче линей для гарпунов и бечевы для лодок). Или ради бивней, идущих на санные полозья и даже на кили для лодок. Тремя шкурами, разрезанными каждая пополам, можно обтянуть самый большой умиак, и прослужат эти шкуры целых два сезона - без них эскимосу действительно не обойтись. Из кишок шьются дождевики, а из кости изготовляются наконечники гарпунов-то и другое делается скорее по традиции, чем по необходимости, так как большинство эскимосов с материковой части Аляски носят теперь прорезиненные плащи и охотятся с гарпунами с металлическими наконечниками.

Лишите первозданный народ его традиционной культуры - и он погибнет. Эта истина не распространяется на эскимосов, в высшей степени практичный народ, обладающий врожденными техническими способностями. Но когда в натуральное хозяйство общины, основанное на охоте и рыболовстве и делающее общину экономически независимой, привносится извне коммерческий дух, тогда разумный промысел животных, который прежде велся только для удовлетворения собственных насущных нужд, превращается в безрассудное истребление важнейших природных ресурсов.

Так, когда в Канадской Арктике началась охота на пушных зверей с помощью железных капканов, потребовалось огромное число упряжных собак. И тогда моржи пошли на корм для собак: средний морж дает столько же мяса, сколько три морских зайца или двенадцать кольчатых нерп. Известная архибестия, "Компания Гудзонова залива", экспортировала 175000 моржовых шкур между 1925 и 1931 годами, то есть как раз в то время, когда экспорт шкур и необработанных бивней был запрещен постановлением Департамента рыболовства Канады, а охота на моржей, разрешена лишь семьям, эскимосов и некоторым белым поселенцам. Эскимосы Берингова моря тоже получила теперь рынок сбыта моржовых шкур - из этих шкур делаются шлифовальные кожаные круга для полировки серебра (как это ни странно, современная технология еще не изобрела лучшего средства). Хорошо выделанная шкура стоит 150 долларов!

С начала 40-х годов резьба по моржовой кости превратилась, из духовной потребности в ремесленничество. Для жителей островов Кинг и Малый Диомид продажа изделий служит важным источником доходов. Резная моржовая кость идет по 25-100 долларов за фунт, а необработанная кость - по 1-2 доллара, годовая продажная стоимость резных изделий Аляски составляет более 150000 долларов Поэтому жители этих островов убивают животных не ради мяса или шкур, а исключительно ради бивней. "Моржовая кость - это эскимосское белое золото, чем больше его добудешь, тем лучше", - говорил один островитянин Кеньону, доказывая, что им необходимо иметь портативные рации, с помощью которых охотник смог бы направлять с вершины скалы лодки в сторону моржей, прячущихся среди льдин. Брукс рассказывает, как в мае - июне 1953 года, когда охотники с Малого Диомида убили более 500 моржей, команда одной лодки не оставила себе шкур даже на то, чтобы обтянуть заново свой умиак, - все пошло на продажу. Около девяноста жителей Малого Диомида, который лежит на самом пути у мигрирующих через Берингов пролив животных, обычно убивают огромное количество моржей. Добыча бывает особенно богатой, когда идут тесно скученные стада моржих с детенышами. Так, весной 1960 года было добыто 900 моржей.

Власти, ведающие делами местного населения Арктики, и власти, отвечающие за охрану природы, находятся в постоянном конфликте. Изготовление поделок из моржовой кости поощряется, например, Службой по делам туземцев Аляски. По свидетельству Йильсетера, администрация Службы вывешивает в сельских лавках такие объявления: "Имеется большой спрос на изделия из кости, изображающие белых медведей на льду и сцены их охоты". При этом Служба, через руки которой проходят все операции купли-продажи резных поделок, могла бы проверять качество продукции, однако этого не делается. Поэтому качество резьбы неизбежно ухудшается, тем более, что эскимосы занимаются теперь резьбой не затем, чтобы дать выход своим высокоразвитым художественным наклонностям, и не затем, чтобы скоротать время, а просто ради заработка. «Летом, когда почти нечего делать, - пишет Йильсетер, - целые семьи эскимосов сидят и вырезают сувениры для туристов: кольца, браслеты, серьги, "лису с гусями" и прочие безделицы. Ничего общего с подлинным искусством они не имеют. Иногда язык какого-нибудь неуклюжего белого медведя, вырезанного из моржового клыка, выкрашен в красный цвет с каким-то металлическим отливом». В 1960 году Кеньон специально обращает внимание на то, что среди всех животных Арктики морж находится в особом положении: меры, принятые по сохранению моржа как вида, явно недостаточны, а между тем спрос на моржовую резную и необработанную кость в последние годы возрос.

В 1960 году острова Моржовые (Уолрес) в Бристольском заливе были объявлены моржовым заповедником, где только эскимосам разрешается убивать определенное количество зверей в зависимости от числа членов семьи. Однако в действительности эскимосы племени тогиак с материкового побережья, лежащего напротив островов, бьют моржей в заповеднике исключительно ради бивней. Когда Кеньон в конце июня 1958 года побывал на этих островах, он нашел там 39 туш моржей, убитых за несколько недель до его приезда. Эскимосы взяли бивни у 36 моржей, а также немного - 45 килограммов - мяса, шкур и костей. Ранним утром 1961 года районный инспектор заповедника сообщил Йильсетеру, что не менее 40 моржей застрелено только ради бивней, туши же их выброшены в воду.

Мы допускаем, что варварское массовое истребление морских животных, учиняемое тюленебоями и китобоями, осталось в прошлом. Проблема наших дней - эффективный контроль над охотой эскимосов. В связи с этим Канадский совет по изучению рыболовства издал в I960 году простую, но ярко иллюстрированную книжку - справочник для эскимосских охотников "Что можно и что нельзя". С 1963 года на Аляске продажа необработанного моржового бивня без особой лицензии запрещена; допускается отстрел только такого количества животных, чтобы моржовой кости хватало на нужды местного населения Аляски. Бивни моржих легче поддаются обработке, чем бивни самцов. Мясо моржих нежнее, их туши легче разделывать, качество их шкур выше. И для того чтобы переключить внимание имеющих лицензии эскимосских охотников на самцов, в Аляске введен лимит; 5 взрослых самок и 5 неполовозрелых самцов на одного охотника - для одной семьи этого вполне достаточно. Взрослых же самцов разрешается убивать без ограничений. А вот приезжим охотникам разрешается убить только одного взрослого самца, и то для этого надо иметь специальное разрешение.

Трудно судить об эффективности этих мер. С одной стороны, Йильсетер говорит, что эскимосы считают их "мертвыми законами", которые не имеют никакого отношения к реальной жизни. А вот "...русские власти,- продолжает Йильсетер,- ввели более суровые правила охоты. На каждом судне ответственность за охоту несет капитан, и только самому меткому стрелку разрешается открывать стрельбу по моржам. Ту команду, которая не на все 100% использует свою добычу, ждут суровые взыскания. Таким образом, вероятность того, что моржа обезглавят ради бивней, сведена к минимуму"¹⁴⁰. С другой стороны, Брукс (как директор сектора дичи в Аляскинском департаменте рыбы и дичи он лучше, чем приезжий фотограф, знает положение дел) говорит, что принятые меры начинают приносить определенные результаты: сейчас уже отмечается небольшой прирост численности животных на островах Моржовые (Уолрес); кроме того, на Диомидах, где прежде основную часть добычи составляли самки, в 1962 году 60% добычи составили самцы.

Но важнее любых правительственных указов отношение к этому вопросу самих эскимосов. Тут тоже появились проблески надежды. Поскольку рождаемость у этого народа ежегодно превышает смертность почти на 40%, многие эскимосы Аляски начинают осознавать, к каким последствиям может привести дальнейшее уничтожение моржей в Беринговом море. В отличие от жителей островов Кинг и Малый Диомид, которые убивают без разбора всех моржей подряд исключительно ради бивней, жители поселков Гембелл и Савунга - в поселках живет более 950 человек, а также имеется приблизительно 1300 собак - недавно ввели собственные охотничьи лимиты - 4 моржа на лодку в день,

И однако даже жители острова Св. Лаврентия на полвека отстали от чукчей в отношении мер по охране моржей. До конца 19 века огромные стада моржей всегда залегали на лежбище в Инчоуне. К 1903 году беспрерывная охота на моржей сделала свое дело: на этих берегах и на мысе Лисбэрн (противоположный берег Аляски) стало залегать очень мало моржей. В 1909 году, после ряда лет неудачной охоты в Инчоуне, местный вождь чукчей Тенасце назначил моржовую охрану из 24 человек. В их обязанности входило следить за тем, чтобы племя выполняло различные табу, касающиеся моржей; не беспокоить животных после первого их выхода на сушу в сентябре, проверять, чтобы в деревне не жгли костров до конца охотничьего сезона (мы уже отмечали, что моржей отпугивает дым костра) и т. д.

Вследствие этих простых мер охраны первые несколько моржей, вышедшие в том же году на берег, возвращаясь из своих коротких экскурсий в море, каждый раз приводили с собой все новых моржей, так что ко времени образования нового ледяного покрова, то есть к началу охоты, на угли собралось несколько сотен моржей. Охотники убили ровно столько животных, сколько это было действительно необходимо для нужд поселка.

На следующий год здесь собралось еще больше моржей. Стада продолжали увеличиваться с каждым годом. И наконец в 1921 году Дж. Ф. Бернард, потерпевший осенью кораблекрушение у берегов Инчоуна, увидел такую картину: галечный пляж в милю длиной и метров 50-75 шириной, ограниченный двумя выдающимися в море мысами, был настолько забит моржами, что они лежали тесными грудами даже на отдельных узких уступах 360-метровой скалы, нависающей над берегом. Многие моржи на пляже оказались раздавлены. Чукчи так серьезно отнеслись к своим успешным мерам, что в 1919 году, когда один европеец стал стрелять по стаду моржей, моржовая охрана арестовала его, а местные власти жестоко оштрафовали. Если бы напуганные звери через две-три недели не вышли опять на берег, для неудачливого охотника дело окончилось бы самым плачевным образом.

Ответственность за состояние популяции моржей в Беринговом море ложится равным образом и на русских, и на американцев. По мнению эскимосских охотников, меньше всего моржей было в 20-х годах. Фей под» считал, что между 1650 и 1860 годами в этом районе было убито полтора - два миллиона моржей, и тем не менее тихоокеанская популяция выжила, так как эти громадные потери возмещались высоким процентом рождаемости - 10-15% в год. Но вот когда между 1860 и 1955 годами уничтожили еще 750000 или даже миллион моржей (а сколько убитых зверей утонуло?!) популяция сократилась до 40000-50000 животных; Берне же считает, что в действительности тихоокеанских моржей осталось еще меньше.

Эти весьма красноречивые цифры недвусмысленно показывают, что в катастрофическом сокращении мировой популяции моржей виноваты отнюдь не климатические изменения. Промысел моржа, начавшийся в конце средних веков и продолжающийся еще и сегодня, принимал все более широкий размах и наносил все более ощутимый ущерб популяциям животных. Но только за последние сто лет, когда на смену гарпуну и копью пришло ружье, поголовье моржей сократилось угрожающим образом. И если бы моржи не могли отступить на почти недоступные ледяные поля в отдаленнейших районах Арктики, то их бы уже истребили, так же как истребили в свое время котиков и сивучей.

Последние 15-20 лет популяция тихоокеанских моржей, а может быть, и моржей Канадской Арктики, медленно возрождается. Сомнительно, конечно, чтобы число их достигало сейчас тех 113000, о которых говорит Кеньон, производивший в 1960 году аэрофотосъемку. Советские исследователи приводят цифру вдвое меньшую - 50000, а они тоже основываются на данных, полученных с помощью аэрофотосъемки, когда осенью 1960 года наблюдатели облетали на самолетах стада, лежавшие на плавучих льдинах и берегах островов Врангеля и Геральд. О том, что популяции моржей действительно возрождаются после почти полного истребления, говорят и небольшие группы моржей, замеченные в более южных районах ареала, "куда животные давно уже не заходили. Возвращение моржей на свои прежние традиционные лежбища, возможно, вызвано стремлением уйти от любого вмешательства человека; причиной его может быть и перенаселенность ныне занимаемых углитов, когда возникает необходимость разгрузить лежбище: на тесных пляжах скапливается такое количество животных, что здесь наблюдается повышенная смертность среди самок и молодняка. Так, на острове Кадьяк, к югу от полуострова Аляска, в 1954 году застали околевающую самку - первого моржа за много лет. В августе 1961 года на гравийную косу около острова Бесборо вышло 200 самцов. Следующей весной Берне видел смешанное стадо более чем в 200 голов на одном из Алеутских островов. Появление моржей зарегистрировано и на других традиционных углитах. В последние десять лет признаки перенаселенности замечены среди атлантических моржей в Гудзоновом заливе: в 1955 году на берегу мыса Генриетта-Мария залегло стадо более чем в 1000 моржей, что свидетельствует о слишком большой скученности животных на островах Белчер и Слипер, находящихся в сотне миль к северо-востоку от мыса.

Подсчитано, что в Канадской Арктике, включая западную Гренландию, водится примерно 25000 моржей, несколько сотен держится у побережья восточной Гренландии, тысячи две - в европейском секторе Арктики, да еще, скажем, столько же в море Лаптевых. Кроме того, примерно 90000 моржей имеется в тихоокеанской популяции. Итого получаем около 125000 моржей в мире.

Но и сейчас еще положение моржей во всех частях ареала следует считать угрожаемым. Берне - это именно он проанализировал последние статистические данные о тихоокеанских моржах и пришел к заключению, что их численность, видимо, превышает 90000 - установил, что ежегодно в водах Аляски и Советского Союза убивают более 12000 животных и естественный прирост - 14% в год - превышает смертность лишь на 1%. Следовательно, один год усиленной охоты или повышенная смертность среди моржат могут свести на нет этот перевес и вызвать дальнейшее снижение численности моржей.