Драться строго нежелательно!

Судя по довольно частым дракам, возникающим между дельфинами в вольерах, да, очевидно, и на воле, о чем красноречиво свидетельствуют шрамы у отловленных животных, дельфины - далеко не миролюбивые звери. Кажущаяся безобидность их во взаимоотношениях с людьми довольно относительна. Во взаимоотношениях этих имеется некая грань, переступив которую, человек вызывает у животного вначале пассивную оборонительную реакцию, которая постепенно - если человек систематически переступает эту грань - может перейти в агрессивную. Наиболее часто подобные «конфликты» возникают с крупными самцами, вожаками групп, у которых оборонительный рефлекс усиливается инстинктом защиты стада. Так, неоднократно отмечалось, что наиболее солидные самцы в первые дни содержания в неволе принимали позу угрозы по отношению к пловцам. До нападения на человека дело, правда, не доходило - дельфины предпочитали сами отойти в сторону.

Одна из взрослых самок афалин, получившая при отлове травму основания хвостового плавника от удара о борт при подъеме на судно, ежедневно отлавливалась для проведения лечения - ей делали инъекции антибиотиков. Поимка и уколы явно причиняли ей боль, и в ванне она вела себя настолько беспокойно, что приходилось ее придерживать. Во время второго отлова она ухитрилась схватить зубами руку державшего ее человека, оставив на ней несколько глубоких царапин. Вскоре стало опасно спускаться к ней в воду: она атаковала человека и пыталась кусаться. Дельфины, содержавшиеся вместе с ней, также начали проявлять беспокойство и при появлении людей принимали позу угрозы. Пришлось отделить от них драчунью. И мир среди оставшихся дельфинов понемногу восстановился.

Пытался хватать зубами за руки и дельфин-белобочка, которого часто отлавливали для отбора проб выдыхаемого воздуха. Первую процедуру - надевание специального приспособления на дыхало - он перенес спокойно. Но во второй раз цапнул за пальцы человека, занимавшегося этим. В дальнейшем при работе с ним приходилось принимать меры предосторожности: частые и острые зубы дельфинов оставляют глубокие болезненные ранки, которые очень плохо заживают.

Несколько раз, когда в вольерах отлавливали новых афалин, чтобы перевести их в другое место, некоторые из них пытались толкнуть спинным плавником или ударить хвостом человека, оказавшегося в непосредственной близости. В дальнейшем, по мере адаптации к неволе, их агрессивность по отношению к людям угасала.

Однажды произошел случай, наглядно показавший, на что способен рассерженный дельфин. Для закрепления у животных привычки к человеку мы считали нужным как можно больше находиться с ними в вольере. В этот день я, как обычно, спустился поплавать к моим старым знакомым - Марфе и Перуну. Агрессивности к людям они никогда до этого не проявляли, особенно охотно шла на контакт Марфа, позволявшая гладить, почесывать и тормошить себя. Перун вел себя более сдержанно, разрешая прикасаться и чесать себя не более нескольких секунд, после чего отходил и кружил вокруг пловца.

Это случилось сразу же после того, как от этой пары отсадили Пирата. Перун, как уже говорилось, все еще пытался ухаживать за Марфой и вел себя весьма настойчиво. Марфа упорно отказывалась идти навстречу его желаниям, и мы сделали вывод, что она забеременела. Из всех имевшихся у нас самок Марфа наиболее охотно играла с человеком и считалась самой ручной. Стоило пловцу появиться в вольере, как она тотчас же подплывала к нему. Убедившись, что это свой (с незнакомыми людьми она вела себя более осторожно), дельфиниха приближалась вплотную и останавливалась, ожидая привычных поглаживаний. Самое большое удовольствие доставляло дельфинихе, когда поглаживали область от подбородка до пупка, передние плавники и впадинку между рострумом и лобной подушкой. В эти минуты Марфа принимала вертикальное положение, так что ее голова и голова пловца находились на поверхности.

Если какое-либо место требовало, по ее мнению, более тщательной обработки, она своими движениями помогала человеку, сильнее надавливая телом на его руку. Иногда, когда почесывание, очевидно, особенно ей нравилось, Марфа начинала в свою очередь поглаживать пловца одним из передних плавников, придерживая его другим плавником. Действия дельфинихи выглядели весьма забавно.

Когда она впервые начала это проделывать, я не поверил собственным глазам. Но факт оставался фактом - Марфа гладила меня! Почесав все любимые места, я протирал ладонью ее тело и хвостовой плавник, который она тотчас же подставляла. В этой позе голова дельфинихи оказывалась под водой, и если ей нужно было сменить воздух в легких, хвост начинал осторожно выдергиваться из рук. Сделав небольшой круг и запасшись порцией свежего воздуха, Марфа снова подходила ко мне вплотную.

Перун крутился возле нас в явном ажиотаже. В неподвижности самки ему чудилась желанная поза подставления. Несколько раз он делал попытки использовать ее положение, но Марфа, следя за самцом одним глазом, успевала повернуться так, что из его затеи ничего не получалось. Я мешал Марфе следить за действиями Перуна, но сам хорошо видел все маневры самца. Тогда я начал помогать ей, поворачивая за передние ласты ее туловище в сторону, противоположную той, с которой собирался зайти Перун. Вначале Марфа немного сопротивлялась, но затем, как бы сообразив, в чем дело, начала сразу же реагировать на каждое движение моих рук, послушно поворачиваясь в нужную сторону, как хорошая партнерша в танце.

Быстро убедившись, что все его старания ни к чему не приводят, и, возможно, сообразив, что я являюсь одной из причин неудачи, Перун оставил бесплодные попытки сблизиться с Марфой и стал приступать ко мне в классической позе угрозы. Когда его широко раскрытая пасть приблизилась почти вплотную, я, не долго думая, засунул в нее кулак. Расчет был прост, почти все животные стараются избавиться от того, что насильно всовывается им в пасть. Это оправдалось: Перун вытолкнул языком мою руку, несколько раз боднул головой и, резко повернувшись, отплыл в сторону.

Я решил, что этим дело и закончилось, и снова занялся было Марфой, как вдруг краем глаза заметил огромную тушу, быстро надвигавшуюся прямо на меня. Поравнявшись со мной,

Перун резко повернулся набок, так что его жесткий спинной плавник весьма ощутимо ударил меня по спине. Отбив меня этим толчком от Марфы, самец развернулся и снова пошел в нападение. Я принял очередной толчок плавника на вытянутые руки, чтобы немного смягчить его. Тогда Перун начал наносить мне частые удары верхней задней частью туловища.

Мы неоднократно наблюдали этот прием драки - дельфины частенько применяли его в стычках между собой. Сила удара хвоста у них такова, что тело одного из драчунов иногда буквально вылетало из воды. Наблюдая за подобными потасовками со стороны, я, конечно, даже мысли не допускал, что могу оказаться на месте такого животного. Сейчас же в голове у меня была одна-единственная мысль: как бы поскорее, с целыми ребрами, выбраться из воды. От того места, где я находился, до ближайшего края вольера было всего метра четыре. Однако когда я ринулся к нему, на моем пути снова замелькал гребень хвоста Перуна.

Мне помогало уходить от ударов то обстоятельство, что чело­век в воде находится как бы в состоянии невесомости и способен изгибаться и принимать любое положение. Амортизируя руками его толчки и маневрируя, я в большинстве случаев как-то смягчал удары его хвоста. Однако мне удавалось отражать не все атаки. Одним из очередных ударов - к счастью, я все же изловчился немного смягчить его руками - я был вышвырнут из воды, а взлетев в воздух, увы, снова шлепнулся прямо на драчуна.

Дежурный по вольерам, заметив необычную возню, в ужасе помчался за палкой, чтобы отогнать разъярившегося дельфина. Однако каждый раз, когда я пытался направиться к борту вольера, на моем пути неизменно вставал Перун. Он явно не давал мне возможности выбраться из воды. В кратких перерывах между атаками самец стоял носом ко мне в двух-трех метрах, очевидно, обдумывая какой-то очередной маневр. Я не решался повернуться и поплыть к противоположной стороне вольера, так как неожиданный удар, нанесенный в спину, к которому я не был бы подготовлен, мог кончиться для меня плачевно.

Я «висел», ожидая нового нападения, как вдруг из-за меня вихрем вынеслась Марфа и ринулась на Перуна. Она с такой энергией налетела на самца, что тот отпрянул в сторону. Воспользовавшись этим, я бросился к краю сети, где меня подхватили подбежавшие товарищи. Все это время Марфа стояла между мной и Перуном, не давая ему возможности» снова напасть на меня. Я отделался несколькими, правда, довольно-таки большими синяками.

Вечером этого же дня Перун попытался учинить подобную расправу с одним нашим легкомысленным сотрудником, который не присутствовал при моем избиении и не поверил в агрессивность самца. К его счастью, когда Перун ринулся в атаку, он еще не отплыл далеко от мостика, с которого мы обычно входили в воду, и поэтому успел забраться под этот мостик. Хвост Перуна молотил воду в нескольких сантиметрах от его тела. Самца с трудом отогнали, и самонадеянный пловец получил возможность выбраться из воды.

Тут же был поставлен вопрос о том, чтобы пристрелить якобы взбесившееся животное. Общими усилиями жизнь Перуна была спасена. И в дальнейшем он оправдал нашу защиту, показав себя умным, сообразительным, хорошо поддающимся дрессировке дельфином. Случаев агрессивности по отношению к людям у него больше не отмечали.

Через несколько дней я снова как ни в чем не бывало плавал с этой парой. Марфа не изменила своего отношения ко мне, Перун делал вид, что между нами ничего не произошло. Однако, наказывая его, я к нему не приближался. И на второй день самец не выдержал: во время «очесывания» Марфы он подплыл и, притопив ее обычным приемом - наваливаясь рострумом, буквально влез мне в руки. Мир был окончательно восстановлен.

Таким образом, Перун старался стащить человека в бассейн.

Перун вообще был «яркой личностью» и иногда задавал нам загадки.

Например, он великолепно отличал женщин от мужчин, когда» они плавали с ним в вольере, хотя все были одеты в одинаковые костюмы из черной резины, а лица были скрыты масками. Тем не менее, он моментально определял среди них представительниц прекрасного пола и, как истинный кавалер, сопровождал их по всему вольеру, изредка слегка подталкивая снизу рострумом.

Этой своей способностью он не раз удивлял нас. Однажды вместе с тремя пловцами-мужчинами к нему в вольер спустилась и женщина. Все четверо были одеты одинаково. И, тем не менее, Перун безошибочно нашел ее среди них и стал демонстрировать ей позы ухаживания. Испуганная женщина была вынуждена выйти из воды. На мужчин, плавающих рядом, дельфин не обращал абсолютно никакого внимания. Подобную же картину мы наблюдали и несколько позже, когда с Перуном некоторое время работала одна из наших сотрудниц. Самец явно пытался ухаживать за ней.

Как отличал он мужчин от женщин и почему преследовал последних, так и осталось пока что загадкой. Возможно, что тут ему помогала разница в строении тела или какие-то особенности поведения.

Надо заметить, что способностью различать людей по каким-то общим внешним отличительным признакам обладают только животные, имеющие высокий уровень умственного развития.